Имеют свои судьбы не только книги, но и предисловия! Взявшись в году за перо, чтобы запечатлеть увиденное в колымских лагерях, и описав его, естественно, так, как поворачивался язык, я скоро должен был об этом горько пожалеть: рукопись пришлось на много лет положить не в пресловутый ящик письменного стола, а в настоящий тайник, иначе она не уцелела бы после неоднократных посещений разных благодетелей, которые ее — безо всякого ордера — искали усиленно, но безуспешно.
Шаламов В. Т. Колымские рассказы
Страницы: 1 2 все. Константин Кинчев «Для тех, кто свалился с Луны». Прыгнуть вместе с Кинчевым, — с той самой крыши, где закольцованным эхом расходятся «кругами по воде» плотные блики его голоса, который отражается от каждой кирпичной стенки и ухает ночным филином в колодцах насквозь промокших дворов.
Перейти к содержимому. У вас отключен JavaScript. Некоторые возможности системы не будут работать. Пожалуйста, включите JavaScript для получения доступа ко всем функциям. Отправлено 13 марта - Игровая тема.
- Обладая прекрасным бархатистым баритоном диапазон 3,5 октавы певец, поэт, композитор, Вячеслав Ольховский, посвящает свое творчество своей 2 Семенчук меццо-сопрано , Олли Мустонен фортепиано , Сергей Скороходов тенор , Владислав Сулимский баритон , Сергей Семишкур тенор , Млада Худолей сопрано , Виктория Ястребова сопрано , Екатерина Попова 2 небольшой, правильный. Губы чуть пухлые, уголки их чаще всего чуть приподняты.
- Суровый, безжалостный блэк-метал от болгарских национал-патриотов
- Литературная премия журнала "Север".
- Этот сборник задуман при жизни Товстоногова, который ждал выхода книги с нетерпением, как будто хотел «перечитать» или «пересмотреть» все, что было им сделано за полвека.
- Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати: О. Болдырева "Крадуш.
- Проза Джона Гарднера — значительное и своеобразное явление современной американской литературы.
Благие порывы, жестокосердие, внешние обстоятельства. Мельканье ног, короткие выкрики. Шарканье и шуршание кедов по гравию катапультирует их голоса в высокую влажную синеву мартовского неба над проводами. Кролик Энгстром идет по переулку, на нем строгий деловой костюм, и хотя ему двадцать шесть лет и росту в нем шесть футов три дюйма, он останавливается посмотреть. Для кролика он, пожалуй высоковат, но широкое белое лицо, бледно-голубые радужки, нервное подергивание верхней губы под коротким носом, когда он втыкает в рот сигарету, отчасти объясняют это прозвище, которым его наделили, когда и он тоже был мальчишкой.